"А мораль из этого такова, - промолвила Герцогиня" (С)
Черновичок. И чтобы было. Противная Петунья. Противная Лили. Противный Северус. Подростки, они такие.
читать дальшеПротивная Лилька отправилась в свою школу для уродов. Ну и пусть! Не очень-то и хотелось. И с письмом она сглупила, конечно. Если в этот Хогвартс приглашают в одиннадцать, то ясно, что в тринадцать уже поздно. И черт с ним. Жалко, что ответ от Дамблдора Лили утащила, да еще своему дружку Снейпу показала. Знала ведь, что сестричка обожает в ее вещах рыться, но так расстроилась, что не спрятала. А эта гадина и рада…
Обида накрыла с новой силой. Петунья остановилась и топнула ногой. В ушах снова звучал издевательский хохот двух придурков. «Маггла! Маггла хочет в Хогвартс!». Сами они… уроды. И школа у них уродская. С уродской формой и учебниками. И…
Но в глубине души старшая мисс Эванс прекрасно понимала, что все бы отдала за то, чтобы тоже владеть волшебной палочкой и ехать сейчас в этот самый такой таинственный Хогвартс. Пусть даже с противным Снейпом и сестрой.
-Туни, хочешь мороженого? – спросил отец.
Она бросила на него косой взгляд. Он вздохнул и покачал головой.
-Ты зря поссорилась с сестрой, девочка. Вы же теперь до самого Рождества не увидитесь. И зачем ты наговорила ей таких гадостей? Расстроила ее и сама расстроена, я же вижу.
-Ничего подобного, - процедила сквозь зубы Петунья, - мне просто жаль, что эту дуру не сожгут на костре. Или не повесят. Как ведьму. А то обрадовалась, что не такая, как все. А ведьм жгли и вешали.
Мистер Эванс быстро оглянулся по сторонам. Но на них никто не обращал внимания.
-Прекрати немедленно! Слышишь? Мне стыдно, что у меня такая злая и несдержанная дочь. Пошли домой.
Им уже махала миссис Эванс, которая отходила в дамскую комнату. Их поезд отходил через десять минут.
Петунья уселась у окна, явно демонстрируя, что не желает вступать в разговоры. Мистер Эванс достал газету, а миссис Эванс – вязание. За окном вагона промелькнули предместья Лондона. Петунья вздохнула. Так и не увидела города, даже жалко. Они редко куда-нибудь выбирались из Коукворта. Родной городок она ненавидела всеми фибрами души. Там не было абсолютно ничего, чем можно было гордиться. Старая ткацкая фабрика, несколько церквушек, Маркет-плейс с убогими магазинчиками. Аляповатая ратуша и гостиница, с совершенно идиотским названием «У железной дороги». И речушка через городок протекала убогая. И замка поблизости не было. Только ряды одинаковых домов, построенных еще в прошлом веке для рабочих фабрики. Хорошо, что в их домике водопровод был, а то у многих и этого не было. Роскошь…
А ведь совсем близко был старинный Лестер, а еще дальше Ноттингем. Вот где было много интересного, красивого и даже легендарного. А дыра под названием Коукворт находилась почти точно посередине между этими красивыми городами.
Дорога не заняла много времени, так что вскоре Петунья мрачно сидела в небольшой комнатке и все так же злобно пялилась в окно. Одно хорошо, хоть несколько месяцев будет жить тут одна. Лили не будет разбрасывать свои вещи по комнате. И можно будет не прятать свои сокровища. Сокровищ было мало. Красивая брошка в виде веточки, простенькое колечко со стекляшкой, выигранное на ярмарке. И самая дешевая губная помада, которую она купила на подаренные на Рождество деньги. И немного этих самых денег. Петунья старалась не тратить то, что ей дарили. А один раз ей повезло, и она нашла на улице потерянный кем-то кошелек. Конечно, его надо было отнести в полицию, но что упало, то пропало. Кошелечек был красивый, в нем было целых пятнадцать фунтов и немного мелочи. В этот кошелек Петунья и складывала другие деньги. Тайник у нее был под кроватью. Тут одна половица отставала, но это не мешало никому. Петунья обнаружила это, когда мыла пол. Лили, когда была ее очередь убирать, под кровати не заглядывала. Петунья же была чистюлей и аккуратисткой. Она и половицу потом укрепила так, чтобы она больше просто так не отскакивала. Эх, надо было туда и то письмо спрятать! Хотя его принесла сова, когда вся семья сидела за завтраком. Лилька бы весь дом перерыла, чтобы найти.
Петунья перевела злой взгляд на кровать сестры. Все-таки очень хорошо, что ее не будет. До самого Рождества.
-Туни! Обедать! – донесся снизу голос матери.
Живот тут же предательски заурчал. И Петуния отправилась вниз.
Отец уже сидел за столом в их чистенькой кухоньке.
-Все злишься, дочка? – спросил он.
-Нет, папа, - ответила Петунья, - я радуюсь. У меня теперь своя комната. Ну… почти своя.
-Да, это неплохо, - согласился мистер Эванс.
Миссис Эванс поджала губы.
-Это плохо, что ты радуешься отъезду сестры, Туни, - сказала она.
-Должно же в жизни быть хоть что-то хорошее, - проворчала Петунья, накладывая себе на тарелку картофельный салат.
Миссис Эванс явно собиралась высказать дочери, что она думает о ее поведении, но ее остановил мистер Эванс. Видимо, он все-таки понимал, что именно сейчас чувствует старшенькая.
Обед прошел в молчании.
-Вот, - сказал мистер Эванс, когда все было съедено, а посуда вымыта. – Возьми. Думаю, десяти фунтов тебе хватит, чтобы развеяться.
Две бумажки перекочевали в карман Петуньи. Она широко улыбнулась и поцеловала отца в щеку. И убежала к себе.
-Питер… - услышала она недовольный голос матери, - мы так потратились. А…
-А Туни тоже кое-что надо, - ответил мистер Эванс.
Петунье захотелось снова топнуть ногой. Да что же это такое! Да, потратились. На дурацкие колдовские учебники, мантии, шляпу и прочее. И на… волшебную палочку.
На глаза снова набежали злые слезы. Гордая Лили рассказывала, из чего сделана ее палочка, и демонстрировала яркие искры. А сестре даже в руках подержать не дала. А ведь так хотелось…
Петунья тряхнула головой. Ничего! У нее… у нее будет что-нибудь покруче глупой деревяшки. А может эта палочка и ненастоящая. Подумаешь, искры! Вот она бы… она бы такого наколдовала.
И Петунья, схватив свою сумочку, отправилась на прогулку. Нечего себе настроение портить. Нечего!
Ассортимент местных магазинчиков был давным-давно изучен вдоль и поперек. Ничего интересного там не было. Разве что у миссис Кэвендиш. Но в такой юбке ее родители домой не пустят. Неприлично, видите ли… Да и денег маловато. Стоящие вещи и стоили дорого. А спускать все на ерунду, как делала Лили, не хотелось. Мороженого впрочем хотелось. Ну и ладно. Одна порция с сиропом и газировка, а остальное спрятать. А если папа расщедрится еще и на Хэллоуин, то можно будет к Рождеству купить новые туфельки и ту самую сумочку. Лилька от зависти лопнет.
Мороженое обиду не охладило, но жить на свете стало определенно лучше. Домой не хотелось. И Петунья направилась к дубу. Давненько она тут не была. А все из-за этого противного Снейпа. Урод! Уронил на нее толстенную ветку. И даже не извинился. Хотя Лили потом и говорила, что он не нарочно. Ага, так она и поверила. Что бы этот мерзкий тип и не нарочно. Теперь это только ее место. Может эти придурки что-нибудь тут забыли? Тайник-то был общий.
В старом дупле было пусто. Одна труха. Ожидаемо, но обидно.
Петунья уселась на корень старого дерева и стала смотреть на небо сквозь кружевную листву. Когда-то давно они сидели тут с Лили. Они придумали, что это колдовское место и старательно загадывали желания. Писали записки, которые прятали в дупло. Желания иногда исполнялись. Хотя и так было понятно, что родители купят новую куклу или платьице к празднику. А потом появился Снейп. И сестре стало интереснее с ним. Петунья нахмурилась. Конечно, ей с ним было интереснее. Столько всего рассказывал. Хотя, может и врал. А она не умела планировать с качелей. И цветы в ее руках не шевелили лепестками. С качелей она один раз спрыгнула. Только чудом не расшиблась и подвернула ногу. А Лили…
-Подумаешь, ведьма! – прошептала Петунья. – Ведьма! Вееееедьма! Бееее!
-И кого ты тут кличешь, девочка? – послышался мерзкий хриплый голос.
Петунья испуганно вскочила. Перед ней стояла… это точно была ведьма. Старая страшная карга в непонятном балахоне и остроконечной шляпе. Похожую Лили купили для школы. А сама старуха… Седые патлы, бельмо на глазу и зубов во рту не хватает. Руки, похожие на птичьи лапы, да еще в противных пятнах. Мамочки!
Старуха оскалилась.
-Видишь меня, значит? Ага! Но не ведьма. Хотя слабенький дар чувствуется, так что не совсем сквиб. Интересненько!
-Мне пора, мэм, - сказала Петунья, - меня родители ждут.
-Нет, деточка, никуда ты не пойдешь. Ты уже пришла!
И цапнула испуганную Петунью за руку. Не успела та закричать, как что-то дернуло за пупок, а весь мир вокруг сжался в узкую трубу. В которую и втянуло и старуху, и девочку.
Наконец этот кошмар закончился. Петунья отдышалась. Она стояла посреди довольно большой комнаты. Старуха отпустила ее руку.
-Извини, детка, времени у меня нет. Срок подошел, а ученица моя сгинула. То ли аврорам попалась, то ли просто случилось чего. А говорила я ей, чтобы в Лютный пока сил не наберется, не совалась. Да кто ж нас, стариков, слушает. А ты сгодишься. Сейчас проверю еще.
Петунья замерла. Случившееся с ней было настолько диким и страшным, что она даже не успела как следует испугаться. Да и не выглядела бабка такой уж страшной, скорее несчастной. И какой-то потерянной. И с ученицей ее что-то плохое случилось.
-А вы кто? – спросила она.
-Старой Марго кличут, - ответила старуха, - а фамилия моя Сигрейв. Пошли-ка, чайку выпьем. И поговорим.
Чай – вещь привычная и безопасная. И Петунья согласилась. Она прошла вслед за старухой в большую старинную кухню. И села за большой, чисто выскобленный стол. Старуха достала из рукава палочку и… Большой медный чайник сам собой зашумел на древней плите, чашки и блюдца спланировали на стол из буфета, оттуда же появились сахарница, сливочник и большое блюдо с печеньем. Петунья даже рот приоткрыла, наблюдая за тем, как сам собой заваривается чай. Старуха ухмыльнулась.
-Вот всегда так, - сказала она, - настоящее колдовство в упор не видят. А от фокусов да простых чар рот разевают. Угощайся! Все чистое, ничего я не добавляла.
-Спасибо! – Петунья взяла чашку и потянулась за печеньем.
-А сахар чего не берешь? Модничаешь?
-Просто не люблю! – буркнула Петунья.
Она и так была худой, но все были уверены, что чай и кофе без сахара она пьет, чтобы похудеть еще больше. Смешно. Она бы скорее наоборот поправиться хотела, чтобы не быть такой костлявой. Но не давиться же ради такого тем, что не нравится.
Овсяное печенье было очень вкусным. Старуха вздохнула.
-Надо было двух учениц брать, - сказала она, - да кто ж знал. Дар у тебя небольшой, раньше с таким учить начинали, это сейчас нос дерут. Руны читать, расчеты делать, травы растить, гороскопы рассчитывать. Но после ритуала сильной ведьмой станешь. Только вот учить тебя у меня времени не будет.
-Я стану ведьмой? – потрясенно спросила Петунья. – И… и поеду в Хогвартс? Да? Как Лили? Но мне тринадцать.
Старая Марго презрительно наморщила нос.
-Хогвартс, - фыркнула она, - нечего тебе там делать. Да и не жалуют там таких, как я. Я ведьма настоящая. А в Хогвартсе сейчас фокусам учат. А у тебя, стало быть, сестра в Хогвартсе учится?
-На первый курс поехала, - вздохнула Петунья.
У нее в голове была полная каша. Значит, Лили не будет настоящей ведьмой, а она будет? Но как?!
-Ничего, - ответила старуха, - есть у меня амулетик. Если сама не проболтаешься, так никто и не узнает. А клятву, чтобы не проболтаться, ты мне дашь. Книг у меня старые и редкие, да и на мою мастерскую много кто виды имеет. Эх… Ну ладно, сама научишься. Чары наложу, записи оставлю. Да и ритуал придется Эдди Хромачу проводить. Да ничего, за ним должок, разберемся.
Петунья уже ничего не понимала. Еще и мастерская какая-то. Да и вообще, где она, и как сюда попала.
-Это ваш дом? – спросила она.
-Да, кивнула старуха. А скоро твоим станет. Только тебе придется пока здесь просто бывать. Я мир магглов немного знают. Вот когда школу закончишь, сделаешь вид, что уехала в Лондон или еще куда. Но учиться серьезно придется.
Петунья кивнула. Это было понятно. Она хорошо знала, что если хочет чего-нибудь достичь, то должна упорно учиться. Тогда со временем появится и свой домик в приличном районе, и машина, и счет в банке.
Ведьма на мгновение прикрыла глаза и выдохнула сквозь зубы.
-Времени мало, - сказала она, - через три дня полнолуние. У тебя менструация когда?
Петунья замялась. О таких вещах вот так в открытую не говорили. Только шепотом и недомолвками. Старуха хмыкнула.
-Пойдем-ка.
Они вернулись в комнату. Только сейчас Петунья осмотрелась. Мебель была старинная. Телевизора не было. На каминной полке стояли подсвечники. И большой канделябр на столе. Хотя чего можно было ожидать после такой кухни.
Старуха подтолкнула свою гостью к центру комнаты. Снова достала волшебную палочку. Петунья стояла, неестественно выпрямившись, с ужасом глядя на вспышки заклинаний. Ведьма довольно кивала.
-Подходишь, - сказала она, - дай руку.
На левом запястье защелкнулся тяжелый браслет.
-Магглы его не увидят, - сказала старуха, - а он тебя сюда перенесет. Через три дня ближе к полуночи. А это, - она с усилием нажала большим пальцем на лоб Петуньи, та даже пошатнулась, - чтобы не болтала. До встречи!
Уже знакомое мерзкое ощущение, и Петунья снова оказалась у старого дуба. Вот это да? Девочка огляделась. Никого! Может она задремала на солнце, и ей все приснилось? Да нет, вот и браслет на руке. Значит… значит через три дня она станет настоящей ведьмой… Вот это да! Что-то ей подсказывало, что она будет знать и уметь намного больше, чем Лили. Не очень-то лестно отзывалась старуха о Хогвартсе.
И довольная Петунья помчалась домой.
Родители действительно не заметили браслета на ее руке. Более того, они на саму Петунью практически не обращали внимания. Хорошо хоть к ужину позвали. При этом были рассеянны и добродушны. Петунья прищурилась. Зная мать, она ожидала длинной нотации за свое утреннее поведение и кучу наставлений. Но ничего такого не последовало. Магия, не иначе. Что ж, такое волшебство Петунии Эванс определенно нравилось.
Поднявшись в теперь уже почти свою комнату, Петунья заперла дверь и открыла свой тайник. Любовно пересчитала деньги, а потом добавила к ним те, что были в ее кошельке. Смотрелось внушительно. Но… тут ей в голову пришла неожиданная мысль, возможно с туфельками и сумочкой ничего не выйдет. Вдруг придется что-то покупать для новой учебы? У Лили было довольно много учебников. Красивые книги с необычными движущимися картинками даже как следует рассмотреть не удалось. Вредная Лили запирала их в своем новом сундуке. А по вечерам демонстративно читала, лежа в постели. Петунья тихо бесилась, но молчала. Хотя ей очень хотелось посмотреть. Особенно ту, где описывались волшебные растения и грибы. Или заклинания. Да и вообще! Сестра называется… Ничего, посмотрим кто кого. Вот Петунья выучится у старухи, станет крутой ведьмой. И покажет зазнавшейся сестричке, кто в доме хозяин. Ох, и покажет! И Снейпу тоже.
Петунья даже зажмурилась, представляя восхитительную картину унижения своих недругов. Но пора было собирать сумку, завтра надо идти в школу. Нет в мире совершенства.
Три дня пролетели незаметно. Браслета на ее руке никто не видел. Сам он не мешал, хотя постоянно ощущался. В школе же было все как обычно. Привычные сплетни, обсуждение новых шмоток у миссис Кэвендиш. Учительница математики опять покрасила волосы, говорили, что у нее роман с директором школы. Мальчишки стали еще более противными. А уроков задавали много. Но это было уже не важно. Странно, в прошлом году все это невероятно занимало Петунью. А в этом казалось на редкость глупым. Она постоянно помнила о предстоящем визите к старухе. И о новой учебе. Даже спросила у библиотекарши миссис Прайтли, где можно выучить латинский язык. Она вспомнила, что Лили как-то сказала, что многие заклинания в ее учебнике латинские.
-Вы решили продолжить образование после школы, мисс Эванс? – спросила миссис Прайтли.
-Да, - ответила Петунья, - я бы очень хотела работать… со старыми книгами. А их часто писали на латыни. И вообще.
Библиотекарь понимающе улыбнулась.
-В любом случае пригодится. Я могу рекомендовать вам хороший учебник. А вот с уроками сложнее. Не слышала, чтобы в нашем городке кто-то преподавал этот предмет. Но если вы будете стараться, то со временем сможете наработать приличный словарный запас и читать книги.
Петунья энергично кивнула и прижала к груди довольно объемистый потрепанный учебник. Она будет учиться. Будет!
А утром того самого дня она обнаружила на простыне кровавое пятно. Неприятно. Вот же… Но ведь и ведьма что-то об этом спрашивала. Ничего.
У Петуньи все валилось из рук, она была ужасно рассеянна. А сразу после ужина закрылась в своей комнате. Хорошо, что странная магия продолжала действовать, и родители все так же не обращали на нее внимания. Миссис Эванс иногда была слишком навязчива. Точно влила бы в дочку кучу лекарств и уложила бы ее в постель. Петунья собралась. И сидела на кровати, глядя прямо перед собой. Медленно текли минуты. И вот уже знакомый рывок, и она исчезла из своей комнаты.
Ее перенесло именно туда, куда надо. В креслах у камина сидели старая ведьма и странный тип в непонятном наряде. Он с интересом уставился на девочку.
-Уверена, Марго? – спросил он. Голос у него был резким и неприятным. – Не маловата?
-Выбора-то все равно нет, - вздохнула старуха. – Эх, Летти, моя Летти, что же тебя в Лютный-то понесло. Ну да ладно! Иди-ка в кухню и переоденься в то, что там найдешь. Все снимай. И белье тоже. Браслет я потом сниму.
Петунья замялась. Старуха взмахнула волшебной палочкой.
-То что надо, - сказала она, - тебе же легче будет. Давай, иди! Времени мало.
Петунья шмыгнула в кухню. На столе лежал черный балахон из какой-то грубой материи с непонятными знаками, вышитыми по подолу. Снимать белье ужасно не хотелось, но раз надо. Эх, может не так уж и натечет. Буквально через пару минут девочка была готова и робко вернулась в комнату. Посредине уже была расчерчена пентаграмма. Старуха успела переодеться в такой же балахон, что и Петунья, только белый. Хотя, он мог быть на ней под тем странным нарядом, который Лили важно называла мантией. Незнакомец расставлял светильники.
Петунья испуганно сглотнула. Только сейчас до нее дошло, что она действительно будет принимать участие в каком-то непонятном ритуале. А ну как ее… прямо тут. А она…
-Не бойся! – сказала старуха. – Эх, времени нет! Ничего и объяснить не смогу. Ладно, учебники тебе Эдди купил. Все что нужно я зачаровала, откроется, когда срок придет. Записи тебе оставила. Если не дура, разберешься. А мне пора. Давай, Эдди!
Ведьма взяла какой-то жуткий сосуд в виде черепа. Отпила из него и протянула Петунье. Та покорно выпила. Незнакомец деловито надрезал ей ладони и вложил в руки длинный кинжал. Сами собой вспыхнули светильники. Старуха улеглась в пентаграмме, Петунью незнакомец поставил у нее между раздвинутых ног. Сам стал в изголовье и стал нараспев произносить странные слова. Девочка молча слушала, не понимая, что происходит. Линии на полу засветились.
-Давай! – приказал незнакомый колдун. – Бей! Прямо в сердце.
Петунья замерла. Но неведомая сила повлекла ее вперед, она занесла руку. Старуха смотрела прямо ей в глаза. Девочка закричала от ужаса, но поделать ничего уже не могла. Ритуал должен был быть завершен. Кинжал с отвратительным звуком впечатался в грудную клетку. Колдун снова заголосил. Старуха выгнулась на полу. Петунья рухнула прямо на нее, содрогаясь от ужаса и чувствуя, как чужое тело подается под ней и начинает расползаться. Яркий свет окутал два женских тела, и Петуния Эванс потеряла сознание.
читать дальшеПротивная Лилька отправилась в свою школу для уродов. Ну и пусть! Не очень-то и хотелось. И с письмом она сглупила, конечно. Если в этот Хогвартс приглашают в одиннадцать, то ясно, что в тринадцать уже поздно. И черт с ним. Жалко, что ответ от Дамблдора Лили утащила, да еще своему дружку Снейпу показала. Знала ведь, что сестричка обожает в ее вещах рыться, но так расстроилась, что не спрятала. А эта гадина и рада…
Обида накрыла с новой силой. Петунья остановилась и топнула ногой. В ушах снова звучал издевательский хохот двух придурков. «Маггла! Маггла хочет в Хогвартс!». Сами они… уроды. И школа у них уродская. С уродской формой и учебниками. И…
Но в глубине души старшая мисс Эванс прекрасно понимала, что все бы отдала за то, чтобы тоже владеть волшебной палочкой и ехать сейчас в этот самый такой таинственный Хогвартс. Пусть даже с противным Снейпом и сестрой.
-Туни, хочешь мороженого? – спросил отец.
Она бросила на него косой взгляд. Он вздохнул и покачал головой.
-Ты зря поссорилась с сестрой, девочка. Вы же теперь до самого Рождества не увидитесь. И зачем ты наговорила ей таких гадостей? Расстроила ее и сама расстроена, я же вижу.
-Ничего подобного, - процедила сквозь зубы Петунья, - мне просто жаль, что эту дуру не сожгут на костре. Или не повесят. Как ведьму. А то обрадовалась, что не такая, как все. А ведьм жгли и вешали.
Мистер Эванс быстро оглянулся по сторонам. Но на них никто не обращал внимания.
-Прекрати немедленно! Слышишь? Мне стыдно, что у меня такая злая и несдержанная дочь. Пошли домой.
Им уже махала миссис Эванс, которая отходила в дамскую комнату. Их поезд отходил через десять минут.
Петунья уселась у окна, явно демонстрируя, что не желает вступать в разговоры. Мистер Эванс достал газету, а миссис Эванс – вязание. За окном вагона промелькнули предместья Лондона. Петунья вздохнула. Так и не увидела города, даже жалко. Они редко куда-нибудь выбирались из Коукворта. Родной городок она ненавидела всеми фибрами души. Там не было абсолютно ничего, чем можно было гордиться. Старая ткацкая фабрика, несколько церквушек, Маркет-плейс с убогими магазинчиками. Аляповатая ратуша и гостиница, с совершенно идиотским названием «У железной дороги». И речушка через городок протекала убогая. И замка поблизости не было. Только ряды одинаковых домов, построенных еще в прошлом веке для рабочих фабрики. Хорошо, что в их домике водопровод был, а то у многих и этого не было. Роскошь…
А ведь совсем близко был старинный Лестер, а еще дальше Ноттингем. Вот где было много интересного, красивого и даже легендарного. А дыра под названием Коукворт находилась почти точно посередине между этими красивыми городами.
Дорога не заняла много времени, так что вскоре Петунья мрачно сидела в небольшой комнатке и все так же злобно пялилась в окно. Одно хорошо, хоть несколько месяцев будет жить тут одна. Лили не будет разбрасывать свои вещи по комнате. И можно будет не прятать свои сокровища. Сокровищ было мало. Красивая брошка в виде веточки, простенькое колечко со стекляшкой, выигранное на ярмарке. И самая дешевая губная помада, которую она купила на подаренные на Рождество деньги. И немного этих самых денег. Петунья старалась не тратить то, что ей дарили. А один раз ей повезло, и она нашла на улице потерянный кем-то кошелек. Конечно, его надо было отнести в полицию, но что упало, то пропало. Кошелечек был красивый, в нем было целых пятнадцать фунтов и немного мелочи. В этот кошелек Петунья и складывала другие деньги. Тайник у нее был под кроватью. Тут одна половица отставала, но это не мешало никому. Петунья обнаружила это, когда мыла пол. Лили, когда была ее очередь убирать, под кровати не заглядывала. Петунья же была чистюлей и аккуратисткой. Она и половицу потом укрепила так, чтобы она больше просто так не отскакивала. Эх, надо было туда и то письмо спрятать! Хотя его принесла сова, когда вся семья сидела за завтраком. Лилька бы весь дом перерыла, чтобы найти.
Петунья перевела злой взгляд на кровать сестры. Все-таки очень хорошо, что ее не будет. До самого Рождества.
-Туни! Обедать! – донесся снизу голос матери.
Живот тут же предательски заурчал. И Петуния отправилась вниз.
Отец уже сидел за столом в их чистенькой кухоньке.
-Все злишься, дочка? – спросил он.
-Нет, папа, - ответила Петунья, - я радуюсь. У меня теперь своя комната. Ну… почти своя.
-Да, это неплохо, - согласился мистер Эванс.
Миссис Эванс поджала губы.
-Это плохо, что ты радуешься отъезду сестры, Туни, - сказала она.
-Должно же в жизни быть хоть что-то хорошее, - проворчала Петунья, накладывая себе на тарелку картофельный салат.
Миссис Эванс явно собиралась высказать дочери, что она думает о ее поведении, но ее остановил мистер Эванс. Видимо, он все-таки понимал, что именно сейчас чувствует старшенькая.
Обед прошел в молчании.
-Вот, - сказал мистер Эванс, когда все было съедено, а посуда вымыта. – Возьми. Думаю, десяти фунтов тебе хватит, чтобы развеяться.
Две бумажки перекочевали в карман Петуньи. Она широко улыбнулась и поцеловала отца в щеку. И убежала к себе.
-Питер… - услышала она недовольный голос матери, - мы так потратились. А…
-А Туни тоже кое-что надо, - ответил мистер Эванс.
Петунье захотелось снова топнуть ногой. Да что же это такое! Да, потратились. На дурацкие колдовские учебники, мантии, шляпу и прочее. И на… волшебную палочку.
На глаза снова набежали злые слезы. Гордая Лили рассказывала, из чего сделана ее палочка, и демонстрировала яркие искры. А сестре даже в руках подержать не дала. А ведь так хотелось…
Петунья тряхнула головой. Ничего! У нее… у нее будет что-нибудь покруче глупой деревяшки. А может эта палочка и ненастоящая. Подумаешь, искры! Вот она бы… она бы такого наколдовала.
И Петунья, схватив свою сумочку, отправилась на прогулку. Нечего себе настроение портить. Нечего!
Ассортимент местных магазинчиков был давным-давно изучен вдоль и поперек. Ничего интересного там не было. Разве что у миссис Кэвендиш. Но в такой юбке ее родители домой не пустят. Неприлично, видите ли… Да и денег маловато. Стоящие вещи и стоили дорого. А спускать все на ерунду, как делала Лили, не хотелось. Мороженого впрочем хотелось. Ну и ладно. Одна порция с сиропом и газировка, а остальное спрятать. А если папа расщедрится еще и на Хэллоуин, то можно будет к Рождеству купить новые туфельки и ту самую сумочку. Лилька от зависти лопнет.
Мороженое обиду не охладило, но жить на свете стало определенно лучше. Домой не хотелось. И Петунья направилась к дубу. Давненько она тут не была. А все из-за этого противного Снейпа. Урод! Уронил на нее толстенную ветку. И даже не извинился. Хотя Лили потом и говорила, что он не нарочно. Ага, так она и поверила. Что бы этот мерзкий тип и не нарочно. Теперь это только ее место. Может эти придурки что-нибудь тут забыли? Тайник-то был общий.
В старом дупле было пусто. Одна труха. Ожидаемо, но обидно.
Петунья уселась на корень старого дерева и стала смотреть на небо сквозь кружевную листву. Когда-то давно они сидели тут с Лили. Они придумали, что это колдовское место и старательно загадывали желания. Писали записки, которые прятали в дупло. Желания иногда исполнялись. Хотя и так было понятно, что родители купят новую куклу или платьице к празднику. А потом появился Снейп. И сестре стало интереснее с ним. Петунья нахмурилась. Конечно, ей с ним было интереснее. Столько всего рассказывал. Хотя, может и врал. А она не умела планировать с качелей. И цветы в ее руках не шевелили лепестками. С качелей она один раз спрыгнула. Только чудом не расшиблась и подвернула ногу. А Лили…
-Подумаешь, ведьма! – прошептала Петунья. – Ведьма! Вееееедьма! Бееее!
-И кого ты тут кличешь, девочка? – послышался мерзкий хриплый голос.
Петунья испуганно вскочила. Перед ней стояла… это точно была ведьма. Старая страшная карга в непонятном балахоне и остроконечной шляпе. Похожую Лили купили для школы. А сама старуха… Седые патлы, бельмо на глазу и зубов во рту не хватает. Руки, похожие на птичьи лапы, да еще в противных пятнах. Мамочки!
Старуха оскалилась.
-Видишь меня, значит? Ага! Но не ведьма. Хотя слабенький дар чувствуется, так что не совсем сквиб. Интересненько!
-Мне пора, мэм, - сказала Петунья, - меня родители ждут.
-Нет, деточка, никуда ты не пойдешь. Ты уже пришла!
И цапнула испуганную Петунью за руку. Не успела та закричать, как что-то дернуло за пупок, а весь мир вокруг сжался в узкую трубу. В которую и втянуло и старуху, и девочку.
Наконец этот кошмар закончился. Петунья отдышалась. Она стояла посреди довольно большой комнаты. Старуха отпустила ее руку.
-Извини, детка, времени у меня нет. Срок подошел, а ученица моя сгинула. То ли аврорам попалась, то ли просто случилось чего. А говорила я ей, чтобы в Лютный пока сил не наберется, не совалась. Да кто ж нас, стариков, слушает. А ты сгодишься. Сейчас проверю еще.
Петунья замерла. Случившееся с ней было настолько диким и страшным, что она даже не успела как следует испугаться. Да и не выглядела бабка такой уж страшной, скорее несчастной. И какой-то потерянной. И с ученицей ее что-то плохое случилось.
-А вы кто? – спросила она.
-Старой Марго кличут, - ответила старуха, - а фамилия моя Сигрейв. Пошли-ка, чайку выпьем. И поговорим.
Чай – вещь привычная и безопасная. И Петунья согласилась. Она прошла вслед за старухой в большую старинную кухню. И села за большой, чисто выскобленный стол. Старуха достала из рукава палочку и… Большой медный чайник сам собой зашумел на древней плите, чашки и блюдца спланировали на стол из буфета, оттуда же появились сахарница, сливочник и большое блюдо с печеньем. Петунья даже рот приоткрыла, наблюдая за тем, как сам собой заваривается чай. Старуха ухмыльнулась.
-Вот всегда так, - сказала она, - настоящее колдовство в упор не видят. А от фокусов да простых чар рот разевают. Угощайся! Все чистое, ничего я не добавляла.
-Спасибо! – Петунья взяла чашку и потянулась за печеньем.
-А сахар чего не берешь? Модничаешь?
-Просто не люблю! – буркнула Петунья.
Она и так была худой, но все были уверены, что чай и кофе без сахара она пьет, чтобы похудеть еще больше. Смешно. Она бы скорее наоборот поправиться хотела, чтобы не быть такой костлявой. Но не давиться же ради такого тем, что не нравится.
Овсяное печенье было очень вкусным. Старуха вздохнула.
-Надо было двух учениц брать, - сказала она, - да кто ж знал. Дар у тебя небольшой, раньше с таким учить начинали, это сейчас нос дерут. Руны читать, расчеты делать, травы растить, гороскопы рассчитывать. Но после ритуала сильной ведьмой станешь. Только вот учить тебя у меня времени не будет.
-Я стану ведьмой? – потрясенно спросила Петунья. – И… и поеду в Хогвартс? Да? Как Лили? Но мне тринадцать.
Старая Марго презрительно наморщила нос.
-Хогвартс, - фыркнула она, - нечего тебе там делать. Да и не жалуют там таких, как я. Я ведьма настоящая. А в Хогвартсе сейчас фокусам учат. А у тебя, стало быть, сестра в Хогвартсе учится?
-На первый курс поехала, - вздохнула Петунья.
У нее в голове была полная каша. Значит, Лили не будет настоящей ведьмой, а она будет? Но как?!
-Ничего, - ответила старуха, - есть у меня амулетик. Если сама не проболтаешься, так никто и не узнает. А клятву, чтобы не проболтаться, ты мне дашь. Книг у меня старые и редкие, да и на мою мастерскую много кто виды имеет. Эх… Ну ладно, сама научишься. Чары наложу, записи оставлю. Да и ритуал придется Эдди Хромачу проводить. Да ничего, за ним должок, разберемся.
Петунья уже ничего не понимала. Еще и мастерская какая-то. Да и вообще, где она, и как сюда попала.
-Это ваш дом? – спросила она.
-Да, кивнула старуха. А скоро твоим станет. Только тебе придется пока здесь просто бывать. Я мир магглов немного знают. Вот когда школу закончишь, сделаешь вид, что уехала в Лондон или еще куда. Но учиться серьезно придется.
Петунья кивнула. Это было понятно. Она хорошо знала, что если хочет чего-нибудь достичь, то должна упорно учиться. Тогда со временем появится и свой домик в приличном районе, и машина, и счет в банке.
Ведьма на мгновение прикрыла глаза и выдохнула сквозь зубы.
-Времени мало, - сказала она, - через три дня полнолуние. У тебя менструация когда?
Петунья замялась. О таких вещах вот так в открытую не говорили. Только шепотом и недомолвками. Старуха хмыкнула.
-Пойдем-ка.
Они вернулись в комнату. Только сейчас Петунья осмотрелась. Мебель была старинная. Телевизора не было. На каминной полке стояли подсвечники. И большой канделябр на столе. Хотя чего можно было ожидать после такой кухни.
Старуха подтолкнула свою гостью к центру комнаты. Снова достала волшебную палочку. Петунья стояла, неестественно выпрямившись, с ужасом глядя на вспышки заклинаний. Ведьма довольно кивала.
-Подходишь, - сказала она, - дай руку.
На левом запястье защелкнулся тяжелый браслет.
-Магглы его не увидят, - сказала старуха, - а он тебя сюда перенесет. Через три дня ближе к полуночи. А это, - она с усилием нажала большим пальцем на лоб Петуньи, та даже пошатнулась, - чтобы не болтала. До встречи!
Уже знакомое мерзкое ощущение, и Петунья снова оказалась у старого дуба. Вот это да? Девочка огляделась. Никого! Может она задремала на солнце, и ей все приснилось? Да нет, вот и браслет на руке. Значит… значит через три дня она станет настоящей ведьмой… Вот это да! Что-то ей подсказывало, что она будет знать и уметь намного больше, чем Лили. Не очень-то лестно отзывалась старуха о Хогвартсе.
И довольная Петунья помчалась домой.
Родители действительно не заметили браслета на ее руке. Более того, они на саму Петунью практически не обращали внимания. Хорошо хоть к ужину позвали. При этом были рассеянны и добродушны. Петунья прищурилась. Зная мать, она ожидала длинной нотации за свое утреннее поведение и кучу наставлений. Но ничего такого не последовало. Магия, не иначе. Что ж, такое волшебство Петунии Эванс определенно нравилось.
Поднявшись в теперь уже почти свою комнату, Петунья заперла дверь и открыла свой тайник. Любовно пересчитала деньги, а потом добавила к ним те, что были в ее кошельке. Смотрелось внушительно. Но… тут ей в голову пришла неожиданная мысль, возможно с туфельками и сумочкой ничего не выйдет. Вдруг придется что-то покупать для новой учебы? У Лили было довольно много учебников. Красивые книги с необычными движущимися картинками даже как следует рассмотреть не удалось. Вредная Лили запирала их в своем новом сундуке. А по вечерам демонстративно читала, лежа в постели. Петунья тихо бесилась, но молчала. Хотя ей очень хотелось посмотреть. Особенно ту, где описывались волшебные растения и грибы. Или заклинания. Да и вообще! Сестра называется… Ничего, посмотрим кто кого. Вот Петунья выучится у старухи, станет крутой ведьмой. И покажет зазнавшейся сестричке, кто в доме хозяин. Ох, и покажет! И Снейпу тоже.
Петунья даже зажмурилась, представляя восхитительную картину унижения своих недругов. Но пора было собирать сумку, завтра надо идти в школу. Нет в мире совершенства.
Три дня пролетели незаметно. Браслета на ее руке никто не видел. Сам он не мешал, хотя постоянно ощущался. В школе же было все как обычно. Привычные сплетни, обсуждение новых шмоток у миссис Кэвендиш. Учительница математики опять покрасила волосы, говорили, что у нее роман с директором школы. Мальчишки стали еще более противными. А уроков задавали много. Но это было уже не важно. Странно, в прошлом году все это невероятно занимало Петунью. А в этом казалось на редкость глупым. Она постоянно помнила о предстоящем визите к старухе. И о новой учебе. Даже спросила у библиотекарши миссис Прайтли, где можно выучить латинский язык. Она вспомнила, что Лили как-то сказала, что многие заклинания в ее учебнике латинские.
-Вы решили продолжить образование после школы, мисс Эванс? – спросила миссис Прайтли.
-Да, - ответила Петунья, - я бы очень хотела работать… со старыми книгами. А их часто писали на латыни. И вообще.
Библиотекарь понимающе улыбнулась.
-В любом случае пригодится. Я могу рекомендовать вам хороший учебник. А вот с уроками сложнее. Не слышала, чтобы в нашем городке кто-то преподавал этот предмет. Но если вы будете стараться, то со временем сможете наработать приличный словарный запас и читать книги.
Петунья энергично кивнула и прижала к груди довольно объемистый потрепанный учебник. Она будет учиться. Будет!
А утром того самого дня она обнаружила на простыне кровавое пятно. Неприятно. Вот же… Но ведь и ведьма что-то об этом спрашивала. Ничего.
У Петуньи все валилось из рук, она была ужасно рассеянна. А сразу после ужина закрылась в своей комнате. Хорошо, что странная магия продолжала действовать, и родители все так же не обращали на нее внимания. Миссис Эванс иногда была слишком навязчива. Точно влила бы в дочку кучу лекарств и уложила бы ее в постель. Петунья собралась. И сидела на кровати, глядя прямо перед собой. Медленно текли минуты. И вот уже знакомый рывок, и она исчезла из своей комнаты.
Ее перенесло именно туда, куда надо. В креслах у камина сидели старая ведьма и странный тип в непонятном наряде. Он с интересом уставился на девочку.
-Уверена, Марго? – спросил он. Голос у него был резким и неприятным. – Не маловата?
-Выбора-то все равно нет, - вздохнула старуха. – Эх, Летти, моя Летти, что же тебя в Лютный-то понесло. Ну да ладно! Иди-ка в кухню и переоденься в то, что там найдешь. Все снимай. И белье тоже. Браслет я потом сниму.
Петунья замялась. Старуха взмахнула волшебной палочкой.
-То что надо, - сказала она, - тебе же легче будет. Давай, иди! Времени мало.
Петунья шмыгнула в кухню. На столе лежал черный балахон из какой-то грубой материи с непонятными знаками, вышитыми по подолу. Снимать белье ужасно не хотелось, но раз надо. Эх, может не так уж и натечет. Буквально через пару минут девочка была готова и робко вернулась в комнату. Посредине уже была расчерчена пентаграмма. Старуха успела переодеться в такой же балахон, что и Петунья, только белый. Хотя, он мог быть на ней под тем странным нарядом, который Лили важно называла мантией. Незнакомец расставлял светильники.
Петунья испуганно сглотнула. Только сейчас до нее дошло, что она действительно будет принимать участие в каком-то непонятном ритуале. А ну как ее… прямо тут. А она…
-Не бойся! – сказала старуха. – Эх, времени нет! Ничего и объяснить не смогу. Ладно, учебники тебе Эдди купил. Все что нужно я зачаровала, откроется, когда срок придет. Записи тебе оставила. Если не дура, разберешься. А мне пора. Давай, Эдди!
Ведьма взяла какой-то жуткий сосуд в виде черепа. Отпила из него и протянула Петунье. Та покорно выпила. Незнакомец деловито надрезал ей ладони и вложил в руки длинный кинжал. Сами собой вспыхнули светильники. Старуха улеглась в пентаграмме, Петунью незнакомец поставил у нее между раздвинутых ног. Сам стал в изголовье и стал нараспев произносить странные слова. Девочка молча слушала, не понимая, что происходит. Линии на полу засветились.
-Давай! – приказал незнакомый колдун. – Бей! Прямо в сердце.
Петунья замерла. Но неведомая сила повлекла ее вперед, она занесла руку. Старуха смотрела прямо ей в глаза. Девочка закричала от ужаса, но поделать ничего уже не могла. Ритуал должен был быть завершен. Кинжал с отвратительным звуком впечатался в грудную клетку. Колдун снова заголосил. Старуха выгнулась на полу. Петунья рухнула прямо на нее, содрогаясь от ужаса и чувствуя, как чужое тело подается под ней и начинает расползаться. Яркий свет окутал два женских тела, и Петуния Эванс потеряла сознание.
@темы: фанфики
Не высовываться бы Петунье в магмире-то. Ни до совершеннолетия, ни после. В магмире война наклевывается. Каких-нибудь восемь лет - и алкоголичка Трелони в кабаке произнесет то самое пророчество, и завертится все. Нафиг-нафиг. Имхо лучше сохранять инкогнито как можно дольше.
Читать комментарии не менее интересно, чем сам фанфик...
Круто!
Анабелл Шервуд (тм) - марка уже есть, осталось логотип придумать или креймо)))
и учиться, само собой
Чистокровные детишки могут и не светить своими "лишними" знаниями в школе, а некоторые - даже радоваться, что все так легко. Поттер и Блек недаром имели столько времени на свои делишки, они, конечно, основы, которым на 1-2 курсах учат уже знали.
Я не раз замечала, если ведешь практические занятия, то очень большое значение имеет размер группы. Один и тот же материал в группе из 5 человек в разы быстрее усваивается, чем в группе из 20. У нас теперь постоянные эксперименты с учебными планами, так что в разные годы очень отличаются размеры групп ((.
Петуния в одиночку занимается, очень сосредоточенно, а в Хоге целый класс, значит большую часть времени дети бездельничают, пока преподаватель на них внимание не обратит. Помните, как занятия в каноне построены? Одно упражнение дается на отработку - кто-то его моментально выполняет, у других до конца урока ничего не выходит, но дополнительные упражнения дают в таких случаях не все преподаватели.
Восстановители и окислители добавляют в массу при варке цветных стекол для создания определенной среды. Ускорители варки — фториды, борный ангидрид и пр. Добавка в стекломассу различных химических элементов позволяет художникам и мастерам создавать бесконечное разнообразие цветных сочетаний стекла. В качестве красителей применяют главным образом соединения тяжелых металлов — кобальта, марганца, хрома, меди, золота, а также некоторых редкоземельных элементов. Оксид меди и медный купорос окрашивают стекло в голубой и бирюзовый цвета. Оксид кобальта (кобальтовое стекло) придает насыщенную синюю окраску, оксид хрома — интенсивный зеленый цвет, иногда с желтоватым оттенком, а добавка к оксиду хрома оксида меди — чисто-зеленый цвет (смарагд). Сочный желтый цвет стекла получается при добавке в него сернистого кадмия, а коричневый — примесей оксидов железа. Селен или селенит натрия окрашивают стекло в розовый цвет.
Цветное стекло за последние годы значительно расширило ассортимент сувениров и художественных изделий, выполненных гутной техникой.
В производстве художественных изделий и сувениров применяют известково-нагриевое (или содовое), известково-натриево-калиевое (отличающееся особой прозрачностью) и хрустальное стекло.
ПРОЗРАЧНОЕ (cristallo) стекло, имеет высокую прозрачность, оно бесцветное, такие качества материала достигались соединениями марганца. Это открытие стало толчком для развития зеркальной промышленности. Раньше такое стекло имело немного зеленоватый оттенок, но сейчас его делают из элементов самого прозрачного горного хрусталя, который выпиливаю алмазной пилой.
МОЛОЧНОЕ стекло (lattimo) непрозрачное или полупрозрачное, изобретено было в XV веке в попытках подражать китайскому фарфору. Ранее использовалось для изготовлений кухонных атрибутов и посуды, а позже свое применение молочное стекло нашло в светильниках, вазах и многом другом, мастера вдобавок украшали это великолепие разноцветной эмалью. Молочное стекло используется для изделий из филиграни. Молочное стекло представляет собой непрозрачное белое стекло молочного оттенка (latticinio или lattimo). Его получают путем добавления в стеклянную массу окиси олова. Сосуды 16 века, выполненные из окрашенного по массе молочного стекла и расписанные эмалевыми красками и золотом, были, по-видимому, первыми в Европе попытками подражать фарфору.
ФИЛИГРАННОЕ (filigrana), так называемое — муранское стеклянное кружево или сетчатое стекло, бесцветное прозрачное стекло, украшенное стеклянными нитями. Нити эти, обыкновенно спирально скрученные, представляют бесконечно разнообразные сплетения. Чаще всего они бывают белого (молочного) цвета. Такое стекло применяют методом наложения его друг на друга, вследствии чего образуются ячейки, в которых видны пузырьки воздуха. Судя по сохранившимся образцам, время изобретения филигранного стекла совпадает с утверждением ренессансных форм в венецианском стеклоделии. Своеобразная разновидность филигранного стекла — сетчатое, или «ретичелло» (reticello). Его получают из двух слоев прозрачного стекла с филигранным рисунком, наложенных друг на друга в обратном направлении. Образуется рисунок в виде сетки, причем в каждую клеточку помещается, как правило, воздушная капля.
При изготовлении мозаичного стекла, разноцветные стеклянные нити спаиваются в узкий цилиндрический прут, поперечный разрез которого имеет вид звездочки, розетки или какой-либо симметричной фигуры. Затем этот стеклянный прут разрезается на множество дисков, которые вводятся в стеклянную массу. Изделия, выделанные из мозаичного стекла, представляют собой пестрое поле, сотканное из звездочек, розеток и других узоров.
Для получения кракелажа выдуваемый сосуд, внутри которого поддерживается высокая температура, опускается в холодную воду. Техника «пулегозо» основана на эффекте пузырьков воздуха внутри стекла, которые образуются при погружении раскаленного стекла в воду и немедленного возвращения его в печь. Вследствие этого внешний слой стекла покрывается бесчисленными трещинами, которые, тем не менее, не проникают в толщу стекла. Трещины остаются на поверхности стекла, украшая его своеобразным узором.
ХАЛЦЕДОНОВОЕ – это стекло, которое имитирует подделочные камни: агат, сердолик, халцедон, смешивание при выплавке стекла разного рода соединений, образует узоры с множеством оттенков, которые полностью идентичны природным камням.
Na2CO3 = Na2O + CO2
СаСО3 = СаО + СО2
В результате в состав стекла входят оксиды SiO2, Na2O и СаО. Они образуют сложные соединения — силикаты, которые являются натриевыми и кальциевыми солями кремниевой кислоты.
В стекло вместо Na2O с успехом можно вводить К2О, а СаО может быть заменен MgO, PbO, ZnO, BaO. Часть кремнезема можно заменить на оксид бора или оксид фосфора (введением соединений борной или фосфорной кислот). В каждом стекле содержится немного глинозема Аl2О3, попадающего из стенок стекловаренного сосуда. Иногда его добавляют специально. Каждый из перечисленных оксидов обеспечивает стеклу специфические свойства. Поэтому, варьируя этими оксидами и их количеством, получают стекла с заданными свойствами. Например, оксид борной кислоты В2О3 приводит к понижению коэффициента теплового расширения стекла, а значит, делает его более устойчивым к резким температурным изменениям. Свинец сильно увеличивает показатель преломления стекла. Оксиды щелочных металлов увеличивают растворимость стекла в воде, поэтому для химической посуды используют стекло с малым их содержанием.
В некоторых дворцах, парадных зданиях и культовых сооружениях в Европе в мелкие ячейки в оконных проемах вставляли пластинки слюды, которые ценились очень дорого. В домах простых людей для этой цели использовались бычий пузырь и промасленная бумага или ткань. В середине XVI в. даже во дворцах французских королей окна закрывались промасленным полотном или бумагой. Лишь в середине XVII в. при Людовике XIV в окнах его дворца появилось стекло в виде маленьких квадратиков, вставленных в свинцовый переплет. Листовое стекло большой площади долго не умели получать. Поэтому даже в XVIII в. застекленные окна имели мелкий переплет. Обратите внимание на реставрированные здания петровской эпохи, например на Меньшиковский дворец в Санкт-Петербурге. Однако вернемся к истокам производства оконного стекла.
Окись железа окрашивает стеклянную массу в зеленый цвет, окись меди дает зеленый или красный тон, окись олова — молочный белый, примесь золота — рубиновый, кобальт — синий.
Золотые и серебряные тона достигаются введением золотой и серебряной фольги.
Уран даёт зеленый цвет, меняющийся на жёлтый при нагревании.
Это да. Очень познавательно. Еще вспомнился детектив с ГГстеклодувом Дика Френсиса «Осколки».
Плюм-Бум, мне повезло немного больше - с детства помню книги Каманина - о крепостном стеклоделии и из наших дней. Золотой рубин (Повесть рассказывает о крепостном мальчике, сыне мастера на хрустальном заводе, о том, как он помог отцу разгадать секрет изготовления необыкновенного стекла - золотого рубина. Секрет нужно вызнать у приглашенного мастера-немца - таков приказ хозяина, генерала Мальцева, не слишком щепетильного в выборе средств промышленного прогресса. Впрочем, мастер Шульц тоже не образец честности, так что генерал не колеблясь следует принципу "вор у вора дубинку украл". А сам процесс производства стекла описан в книге подробно, в лучших традициях детской познавательной литературы.) и Хрустальнвая ваза (История деревенской девочки, попавшей на хрустальный завод и обнаружившей удивительную художественную одаренность и тонкий вкус.)
А ещё - тоже детская - Хрустальная веточка (и рассказами об истории стекла)
А потом немало читала о бисере, а это - тоже стекло)))
К дефектам стекломассы относят свили (нитеобразные и жгутообразные включения, отличные по составу от основного сырья), воздушные и газовые включения в виде мошки и пузырей, шлиры (прозрачные включения в форме капель или бугорков), рух (фарфоровые кристаллы стекла, образовавшиеся в результате неправильного хранения), желтоватые или зеленоватые оттенки цвета стекломассы.
К дефектам выработки и обработки относят разную толщину стенок краев и дна изделий, неравномерность окраски (если это не предусмотрено в качестве декоративного эффекта), осыпь края (щербины с внутренней и наружной поверхности края изделия), посечки (мелкие трещины на стенках изделия), несимметричность приставки ручек (если это не предусмотрено художником), морщинки и складки, царапины.
К дефектам декорирования относят просветы, несимметричность (если это не предусмотрено образцом-эталоном), недоводки и переводки рисунка, отступление его от чертежа, заваленность алмазных граней, растрескивание, подтеки, выгорание, потемнение и непрочное закрепление люстровых и других красок, пленок благородных металлов, наличие незашлифованных участков.
По назначению изделия из стекла подразделяют на утилитарные, декоративные и сувениры. К первой группе относят: предметы домашнего обихода — вазы для фруктов, конфет, салатницы, графины, фужеры, рюмки, приборы для чая, столовые комплекты, наборы различных предметов; принадлежности для курения — пепельницы; предметы туалета — настольные пудреницы, пульверизаторы. В группу изделий декоративного характера входят: предметы оформления интерьера — вазы для цветов, мелкая скульптура, декоративные композиции, панно; украшения — запонки, бусы, броши и др. К группе сувениров относят: плакетки, медали с изображением исторических памятников, миниатюрные скульптуры, канцы.
По материалу различают художественные стеклянные изделия из обычного (известково-натриевого), хрустального (с добавлением оксида свинца) и сульфидно-цинкового стекла.
По размерам изделия из стекла подразделяют на крупные (вазы для цветов высотой более 250 мм, графины вместимостью более 500 мм3, крюшонницы, салатницы диаметром более 150 мм и т.д.), средние (бокалы, вазы для цветов высотой до 250 мм, фужеры, сахарницы диаметром до 150 мм, тарелки и блюда диаметром до 150 мм и др.), мелкие (блюдца для варенья, бокальчики, стаканчики, подставки для ножей, солонки и др.).
Выдувание может быть механизированным, вакуум-выдувным, ручным в формах и свободным. Первые два способа применяют чаще всего при выработке недорогих сувениров. Ручное выдувание в формы с помощью стеклодувной трубки позволяет создавать изделия, характеризующие мастерство каждого исполнителя. Свободное выдувание, или гутная (иногда называют гутенская) техника, заключается в свободном формовании изделия без формы. Мастер, набрав на кончик трубки искрящийся шарик стекла, быстро раздувает этот набор в шар, вращает «баночку»1, периодически подправляет шар деревянными брусками, перекидывает трубку то в одну, то в другую руку, одновременно беспрестанно вращая ее.
Прессовыдувание характеризуется тем, что формование изделий проходит две стадии: сначала их формуют в пресс-форме, а затем в горячем виде — воздухом. Изделия получаются более толстостенными, менее прозрачными, имеют рельефные украшения. Центробежное литье осуществляется под действием центробежных сил.
После формования изделия обжигают (выдерживают в печах при 530—580 °С) и медленно охлаждают для повышения их термической и механической устойчивости, затем обрабатывают (обрезают верхушки изделий, примыкающие к выдувной трубке, выравнивают шлифовкой края, донья, горловину) и украшают. Украшения наносят на горячее изделие или на готовое изделие.
К украшениям, наносимым на горячее изделие, относят: нацвет, сульфидное стекло, атласное стекло, ирризацию, кракле, цветную насыпь, украшение стеклонитью.
Сульфидное стекло — получение мраморовидных и опаловых полос различных цветовых оттенков.
Атласное стекло — сочетание молочного и цветного стекла с помощью форм, имеющих выступы и углубления разного размера.
Ирризация — обработка изделий в горячем виде парами солей олова или серебра с добавлением соединений стронция, которые образуют на поверхности тонкую переливающуюся разнообразными цветами пленку.
Кракле (украшение «под мороз») — образование в бесцветной или цветной стекломассе беспорядочной сетки тонких трещин.
Цветная насыпь — разноцветные наплывы по фону бесцветно¬го или цветного стекла.
Украшения стеклонитью — цветные нити и полосы, которые размещаются на поверхности или внутри стекломассы в виде узора произвольной формы, спирали, параллельных полос и т. д.
Декорирование готовых изделий выполняют механическим способом (например, гравировки),, химическим (травлением), живописью, металлическими пленками, люстровыми красками и др.
Гравировка — матовый узор, отличающийся разнообразием ри¬сунков с мелкими контурными деталями, выполняется с помощью медных дисков различного диаметра и абразивной массы.
Травление — нанесение узора с помощью смесей растворов плавиковой и серной кислот, способных растворять стекло. Существует несколько видов травления: простое — изделия покрывают мастикой (содержащей парафин, воск и пр.), затем наносят с помощью машин иглами узор, затем — травильную смесь на 15— 20 мин и промывают водой (характерными узорами такого травления являются кольца, спирали, зигзаги); пантографное — позволяет получать более сложные орнаменты на изделиях из стекла; глубокое — производится на изделиях из толстого стекла, этим способом можно создавать сложные высокохудожественные рисунки.
Украшение металлической пленкой — нанесение на бесцветное и цветное стекло по матированной и травленой рельефной поверхности жидкого (12% -ного) или порошкового золота. Золото наносят на изделие кисточкой тонким ровным слоем, затем изделие подсушивают и обжигают.
Украшение люстровыми красками — нанесение люстровых красок1 на бесцветное и цветное стекло пульверизатором или кистью с последующим обжигом для получения на поверхности изделия блестящей металлической пленки. Украшение люстровыми красками позволяет получать различную окраску изделий из стекла: оранжевую, желтую, голубую, розово-сиреневую и т. д.
Алмазная грань — узорчатая резьба на изделиях из стекла, которую наносят с помощью шлифовальных кругов с последующей полировкой. Рисунки алмазной грани разнообразны: многогранники, звезды, лучи, а также сюжеты, полученные сочетанием мелких и глубоких граней.
Налепы — нанесение на готовое, обычно выполненное в гутной технике, изделие жидкого стекла (в виде капельки) с последующим выдуванием его для образования нужной формы: шарика, гривы коня, гребня петуха и т. д.
Для отдельных видов художественных стеклянных изделий применяют комбинацию различных украшений: люстровыми красками и золотом, стеклянной крошкой и золотом, алмазной гранью и пескоструйной обработкой и др.
Стеклодувы работают не в цехе у стекловаренной печи, а за столом, обычно в отдельной комнате. Поверхность стола покрывают листовым асбестом или каким-нибудь другим огнеупорным материалом. Горелку устанавливают посередине стола, ближе к передней кромке. К горелке присоединяют гибкие шланги от магистралей газа, сжатого воздуха и кислорода. Вентили этих магистралей устанавливают слева от стеклодува под крышкой стола. Слева от мастера располагают деревянные стеллажи и подставки для полуфабрикатов и готовых изделий, справа раскладывают инструменты. Освещение должно быть мягким и равномерным, чтобы мастер мог следить за характером пламени и ходом изготовления изделия. Для удаления продуктов сгорания и тепловыделений в стеклодувной мастерской устраивают приточно-вытяжную вентиляцию. В стеклодувной горелке есть краны, которыми регулируют расход газа, воздуха и кислорода. Газ, кислород и воздух перемешиваются, проходя через цилиндрическую сетку внутри горелки и конусное сопло С помощью шарнира горелку устанавливают в различных положениях и крепят к столу пластиной, зажимным винтом и металлическим хомутом . Зажимными винтами горелку регулируют в вертикальном и горизонтальном положениях. Баллоны с кислородом устанавливают за пределами мастерской.
При недостаточной подаче воздуха получается коптящее пламя ярко-желтого цвета (такое пламя часто применяют для обогрева изделий), при небольшом избытке воздуха пламя бледнеет, температура его повышается, при подаче вместо воздуха кислорода получается голубоватое пламя очень высокой температуры. Для изготовления крупных эксклюзивных жудожественных изделий из стекла применяют устройства и горелки с факелом разной формы (широким, плоским, кольцевым и др.).
Заготовками для стеклодувных работ служат цветные и бесцветные стеклянные штабики и трубки или тонкостенные цилиндрические колбы большого диаметра. Бесцветные штабики и трубки изготовляют способом вытягивания на автоматических машинах. Цветные заготовки вырабатывают вручную. Для хранения заготовок неподалеку от рабочих мест устраивают стеллажи с вертикальными отсеками.
Для стеклодувных работ применяют различные инструменты. Например, заготовки большого диаметра разрезают, разогревая узкую зону на провисающей вольфрамовой проволоке, которую раскаляют электрическим током. Достаточно смочить заготовку в месте нагрева водой — и зона откалывается по линии нагрева. Непосредственно при обработке художественного стекла в пламени горелки применяют пинцеты, развертки, держатели. Острыми стальными пинцетами оттягивают размягченное стекло, прокалывают отверстия и формуют мелкие детали. Для сплющивания стекла необходимы широкие стальные пинцеты с накладками из цветных металлов (медь, латунь), а иногда из графита. Для резки стеклянных трубок служит нож с победитовой пластинкой,
оставляющей на стекле царапину, после чего заготовки легко отламываются руками. Стеклянные трубки можно резать также тонким алмазным кругом. Горячее стекло отрезают обычными ножницами. Развертки (треугольные медные лопаточки на деревянных рукоятках или деревянные короткие цилиндры с заостренными коническими концами) служат для разворачивания воронок и подставок сосудов, а также для выравнивания полостей и краев изделий изнутри. Держатели напоминают хватки, они нужны при изготовлении крупных стеклянных изделий.